«Уж такова наша доля, господин адмирал, чтобы терпеть от скотов».

Реплику Кулагин принял на свой счет. Побелев от злости, прорычал:

«За скота ответишь!»

Через 15 минут Шмидт вошел в штаб, оттолкнул дежурного офицера, пытавшегося преградить ему путь, и переступил порог адмиральского кабинета. Оказалось – перешел Рубикон.

…В декабре 1888 года Высочайшим приказом по Морскому ведомству № 432 мичману Шмидту снова предоставили отпуск по болезни на 6 месяцев. С марта по апрель 1889 года он проходил курс лечения в частной клинике доктора Савей-Могилевича для нервных и душевнобольных, после чего в июне 1889 года был уволен с военного флота в звании «лейтенант».

На вольных хлебах

Не без удовольствия Петр ушел с военного флота. Для него началась полная надежд новая жизнь. Ему казалось, что он сумеет прожить без моря. Ведь теперь у него есть настоящая семья: любимая жена и сын Евгений, который родился в феврале 1889 года. И это главное, а остальное – суета.

…Из Петербурга Шмидты переехали в Москву, затем жили в Бердянске, Таганроге, Одессе и, наконец, в Париже. Петр, пытаясь возбудить у Доминикии интерес к прекрасному, повел ее в Лувр – она только приценивалась к шляпкам посетительниц, а Венеру Милосскую нашла глупой и с огромным задом…

Вояж в Париж не был импровизацией, хотя все, что делал в своей жизни Петр, имело непредсказуемую чувственную основу и шло наперекор всем разумным правилам. Но тогда он получил наследство от тети по линии матери, оно-то и явилось стартовым капиталом для поездки и жизни во Франции. Там Петр поступил в школу знаменитого аса воздухоплавания Эжена Годара.

Окончив курс обучения, Петр купил воздушный шар и вернулся в Россию, где под псевдонимом Леона Аэра стал выступать в Киеве, Петербурге, Москве, Риге. Однако демонстрационные полеты желаемых сборов не давали, и семья три года жила впроголодь. Однажды поняв, что предприниматель из него никакой, да и вообще, «его корабль сел на мель», Шмидт продал шар.

Оставшись без средств к существованию, Петр бросился к любимому дяде с одной-единственной просьбой: помочь вернуться на флот. И 22 июня 1892 года Шмидт П.П. Высочайшим приказом по Морскому ведомству № 631 определен в службу с прежним чином «мичман».

Конец семейной жизни

6 декабря 1895 года Высочайшим приказом по Морскому ведомству № 59 Шмидт П.П. произведен в лейтенанты и последующие два года находился за границей в составе Тихоокеанской эскадры. Накануне во Владивосток к нему приехала Доминикия. Истерики она закатывала без повода, вина выпивала безмерно, папирос выкуривала бессчетно, Петру изменяла открыто. Он, питая к ней одно чувство, – чувство отвращения, перебрался жить на корабль.

Спустя годы сын Шмидта напишет: «Мать моя была настолько ужасна, что приходится поражаться нечеловеческому терпению и воистину ангельской доброте моего отца, вынесшего на своих плечах 17-летнее каторжное ярмо семейного ада».

Скандалы сказались на здоровье Шмидта. Во время похода в Японию у него случилось помутнение рассудка, и он угодил в психиатрическую клинику в Нагасаки.

В августе 1898 года, после конфликта с командующим эскадрой Тихого океана, лейтенанта Шмидта вновь уволили, однако с началом Русско-японской войны призвали на действительную службу и в апреле 1905 года назначили старшим офицером транспорта «Иртыш». Корабль отправился в Цусиму, где и погиб, но Шмидт уцелел – в Порт-Саиде его сняли с корабля из-за болезни почек.

Судьба уже заготовила ему смертельный удар, но напоследок у него приключилась любовь…

Роман «почтовый»

25 июля 1905 года солнце в Киеве сжигало все живое. Шмидт, сидя в парке под сникшими от зноя каштанами, размышлял о зигзагах судьбы. Накануне с него сняли обвинение в растрате казенных денег, но радости не было, лишь апатия, и он, человек действия, изнывал от безделья. Чем заняться? Вспомнил, что в Киеве есть бега.

…На ипподроме Петр заметил молодую женщину неземной, по его мнению, красоты, и тотчас в нее влюбился. Романтик, он многое видел в жизни таким, каким хотел увидеть. Прежде всего, это относилось к женскому полу. Еще в детстве покойная матушка укоряла его: «Стоит тебе, Петюня, увидеть одну красивую женщину, и ты уже готов жалеть всех женщин мира!»

Но там, на ипподроме, Петр не предпринял ничего, чтобы познакомиться с очаровавшей его незнакомкой – пустое все это…

…Через несколько часов Шмидт, встретив ту самую незнакомку в поезде, сказал себе: «Это судьба!» и обрушил на нее каскад восторженных слов в стихах и в прозе.

Они обменялись адресами, и Зинаида Ризберг, сойдя с поезда на своей станции, чувствовала себя очищенной в купели шмидтовской любви. Еще бы! – офицер-интеллигент бросил к ее ногам свою жизнь. А в памяти Петра весь остаток пути всплывали ее ответы на его вопросы. Но их было так много, что хватило на полгода переписки, которая войдет в историю как «почтовый роман».

Годы спустя историки, исследовавшие письма Шмидта, найдут их вполне серьезными и вместе с тем необычайно чистыми и нежными в своей пылкости. В них – немыслимое дело! – неудачливый по жизни морской офицер, как на духу, обнажал свою противоречивую суть, да так красиво…

Позорная отставка

Вечером 18 октября 1905 года около Военно-морского музея Севастополя собрался стихийный митинг рабочих и разночинцев. Они рвали портреты царя, выкрикивали антиправительственные лозунги, затем двинулись к городской тюрьме, чтобы освободить политических заключенных, но были встречены огнем на поражение. Убиты и ранены 58 человек, и митинг вспыхнул с новой силой. С Петром случился припадок, и на глазах у толпы он бился в судорогах. На следующий день Шмидт как «делегат от народа» участвовал в заседании городской думы.

20 октября похороны погибших превратились в многотысячный митинг, который закончился речью Петра, ставшей известной как «клятва Шмидта»: «Клянемся в том, что мы никогда не уступим ни одной пяди завоеванных нами человеческих прав».

Вечером Шмидта арестовали по обвинению в антиправительственной пропаганде и заключили под стражу на броненосце «Три Святителя». Но по причине ухудшения здоровья его поместили в госпиталь и уволили со службы с формулировкой «за дискредитацию звания морского офицера». Как следствие – его лишили положенного при увольнении производства в капитаны 2-го ранга и права носить мундир.

Ультиматум царю

13 ноября 1905 года матросы, поднявшие мятеж на крейсере «Очаков», предложили Шмидту присоединиться к ним. На следующий день он, надев чужой китель с погонами капитана 2-го ранга, прибыл на «Очаков» и объявил себя главой восставших.

В голове Шмидта роились наполеоновские планы: захватить Севастополь; отделить Крым от России; образовать Южнорусскую социалистическую